Уладзімер Жыгулоў: «16 гадоў таму майго сына паводле фальшывага абвінавачаньня абвясьцілі ў вышук. Цягам 10-ці гадоў усю маю сям'ю тэрарызавалі, пыталі: Дзе ваш сын, злачынца, хаваецца? Потым, нарэшце, сказалі: Вашага сына абгаварылі, ён не вінаваты. Па маёй заяве 2 гады таму была ўзбуджаная крымінальная справа наконт сына, які бяз вестак зьнік. Але матэрыялы справы мне не паказваюць. Мяне не прызнаюць пацярпелым. Кажуць: Знойдзем труп, тады будзеце пацярпелым. Атрымліваецца, быццам я не пацярпеў ад пракурорскага, мянтоўскага бясчынства, што столькі гадоў мы былі як бы сям'я злачынцы. Яны ня могуць знайсьці сапраўднага злачынцу, і мы не пацярпелыя. Як так можа быць?» Владимир Жигулов: «16 лет назад моего сына по ложному обвинению объявили в розыск. В течение 10-ти лет всю мою семью терроризировали, спрашивали: Где ваш сын, преступник, скрывается? Потом, наконец, сказали: Вашего сына оговорили, он не виноват. По моему заявлению 2 года назад было возбуждено уголовное дело по поводу сына, который без вести пропал. Но материалы дела мне не показывают. Меня не признают потерпевшим. Говорят: Найдем труп, тогда будете пострадавшим. Получается, будто я не пострадал от прокурорского, ментовского беспредела, что столько лет мы были как бы семья преступника. Они не могут найти настоящего преступника, и мы не пострадавшие. Как так может быть?»